Как это было: раскулачивание. Документ

К концу 1920-х годов Советский Союз всё ещё оставался преимущественно аграрной страной, в которой численность сельского населения была выше городской, а сельскохозяйственная продукция и природные ресурсы - наиболее рентабельными частями государственного экспорта. После нескольких лет восстановительного периода НЭП а, власть взялась за исполнение одной из программных задач для нового государства - масштабную модернизацию, которая в Советском Союзе носила «ускоренный» и «догоняющий» характер ( и ).

Одной из первых ударных волн коллективизации стала политика «раскулачивания» , «наступления на кулака в деревне», несколько позже переформулированная в «ликвидацию кулачества как класса»: «Со стороны коммунистической партии это была первая попытка широкомасштабной социальной инженерии, и это было начало сталинского массового террора» . Таким образом, спустя 10 лет после революции разрешался пресловутый «вопрос о земле», который был разменной картой в борьбе за симпатии крестьянства на протяжении долгих десятилетий.

Сам по себе термин «кулак» на протяжении второй половины XIX века и первой четверти XX -го эволюционировал вместе с общественным строем в государстве, неоднократно меняя свой смысл, подразумевая различные коннотации - от ярко отрицательной до нейтральной, и затем вновь отрицательной - уже при советской власти - вплоть до полнейшего неприятия самого рода людей, именуемых «кулаками».

В самом общем смысле «кулак» - это зажиточный крестьянин, сельская буржуазия. Часто это уважаемый, состоятельный член сельской общины. До некоторой степени его можно сравнить с американским фермером - хозяином своей земли, живущим за счёт рационального её использования. Отрицательные черты к облику крестьянина-кулака добавляет непременное «использование наёмного труда» (батраков и деревенской бедноты) для собственных сельскохозяйственных нужд. Сам эта «эксплуатация» (часто экономически выгодная как нанимателю, так и наёмному рабочему) осуждалась главным образом с этических и нравственных позиций.

Ленин в своих работах давал различные, часто взаимоисключающие определения крестьянину-«кулаку», например, такое: «”кулак”: всякий крестьянин, который собрал хлеб своим трудом и даже без применения наёмного труда , но прячет хлеб, превращается в эксплуататора, кулака, спекулянта» . Первые годы советской власти были отмечены многочисленными выступлениями комитетов бедноты («комбедов»), снабжённых достаточными полномочиями для того, чтобы громить кулацкие хозяйства. Созданные для помощи государству в «изъятии хлебных излишков из рук кулаков и богатеев» комбеды подчёркивали классовый антагонизм в обществе, который, во многом благодаря усилиями советской власти, разрешался преимущественно с оружием в руках.

В то же время, для первого периода масштабного «наступления на кулачество» (1927-1929 гг.) было характерно строгое разделение крестьян на «кулаков, середняков и бедняков», причём идеологический и в буквальном смысле физический удар должен был быть нанесён именно по «кулакам» - зажиточным деревенским «эксплуататорам». События первой половины 30-х размыли эту границу - традиционное крестьянство было уничтожено - а на смену ему должно было прийти колхозное хозяйство. Таким образом, декларируемый с самых первых лет советской власти переход от частной собственности к собственности «социалистической» оказался насильственным и искусственно насаждаемым «сверху» (и вряд ли мог быть иным, что показали неудачные попытки государственного «обобществления» в деревне начала 20-х).

Разгром кулачества, а затем и крестьянства в целом был продиктован одновременно и экономическими, и идеологическими причинами. К моменту свёртывания НЭП а в сельском хозяйстве наблюдался серьёзный кризис хлебозаготовок (государство получало недостаточное количество хлеба традиционным путём «продналога»), препятствовавший проведению в жизнь печально известной «хлебной» задачи: «не доедим, но вывезем».

«Хлебный фактор играл важнейшую роль в драматическом развертывании деревенских событий на протяжении 1927 г. Миф о хлебном изобилии, со зданный посредством немыслимых в статистике преувеличений, должен был убедить правящие верхи (а тем самым и возглавляемую ими главную общест венную силу - большевистскую партию) в возможности получения такого количества зерна, которое обеспечивало, наконец, решение проблемы средств для ускоренной индустриализации, для укрепления обороны…» .

Данные статистики по зерновым хлебам 1926-1928, найденные в архиве выдающегося советского статистика П.И. Попова (полной версии этих данных, которые должны были быть составлены Экспертным советом при ЦСУ СССР , увы, не сохранилось) указывают на наличие якобы 896 млн. пудов хлеба «невидимых запасов» у крестьян (для сравнения - официальный годовой запас хлеба - чуть больше 1000 пудов). Цифры такого рода призваны были демонстрировать необходимость дополнительного «давления» на деревню, а внутри деревни - на кулаков, которые оказывались причинами всех бед - и нехватки хлеба на продажу, и продовольственного кризиса в городах, и голода в самой деревне. В наиболее активные 5 лет коллективизации власть неоднократно применяла этот статистический трюк - искусственно завышая экономические результаты первой пятилетки, число крестьянских хозяйств, вступивших в колхоз, подстёгивая тем самым темпы форсированной модернизации.

Хлеб, добытый путём конфискации, шёл на нужды индустриализации - продавался за границу по демпинговым ценам, в обмен на станки, технологии, средства на приглашение зарубежных специалистов. По многочисленным свидетельствам жителей больших городов (согласно секретным сводкам ОГПУ ) , продовольственная ситуация в них к 1929 году, когда вернулись карточки почти на все продовольственные товары, была даже хуж е, чем в годы военного коммунизма и Гражданской войны. Форсированная модернизация предполагала строительство новой экономики за счёт наиболее конкурентоспособного советского «товара» - хлеба, максимального удешевления рабочей силы (исправительно-трудовые лагеря), мощной пропаганды и агитации.

В идеологическом отношении «раскулачивание» - понятие схоластическое, в постсоветской историографии применяется также термин «раскрестьянивание», так как в самом скором времени под определение «кулак» мог попасть любой крестьянин, по той или иной причине неугодный власти. Сильно преумножил число жертв также печально знаменитый « » (7 августа 1932 года), а также массовый голод в Поволжье, на Украине и в Казахстане 1932-1933 гг.

Период «сплошной коллективизации» (1930-1932) покончил с «кулаком» как в терминологическом, так и в буквальном смысле. Власть в СССР уничтожала традиционный крестьянский уклад вместе с его носителями. К концу 1931 года в северные районы СССР было переселено около 2,5 миллионов человек (в том числе члены семей «кулаков», осуждённых по первому пункту указа «о ликвидации кулачества как класса», т.е. расстрелянных). Новое сельское хозяйство в стране социализма должно было быть исключительно колхозным.

«Ликвидация кулачества как класса» не только стала прообразом будущих этнических чисток нацистского режима, но и отражала глубинную суть большевистского понимания марксизма. Диссидент В. Буковский приводит пример из области психиатрии: «Я помню, на психиатрической экспертизе существовал такой тест на выявление идиотизма. Подэкспертному задавали задачу: «Представьте себе крушение поезда. Известно, что во время такого крушения больше всего страдает последний вагон. Что нужно сделать, чтобы он не пострадал?» Ожидается, что нормальный идиот предлагает отцепить последний вагон. Это кажется забавным, но подумайте, намного ли умнее идеи и практика социализма? В обществе, говорят социалисты, есть богатые и бедные. Богатые богатеют, а бедные беднеют - что делать? Отцепить последний вагон - уничтожить самых богатых, лишить их богатств и раздать бедным. И они начинают отцеплять вагоны. Но всякий раз оказывается, что всё ещё какой-то вагон последний».

Литература и источники.

1. Трагедия советской деревни, Т.1-2; Т.1 Коллективизация и раскулачивание. Май 1927 — ноябрь 1929, Т. 2 Ноябрь 1929 - декабрь 1930. М., РОССПЭН , 1999-2000.

2. Советская деревня глазами ВЧК — ОГПУ — НКВД . 1918—1939. Документы и материалы в 4 томах. Том 2. 1923—1929. М.: РОССПЭН , 2000.

3. Общество и власть. 1930-е годы: Повествование в документах / под ред. А.К. Соколова. М., 1998.

4. Изменения социальной структуры советского общества: 1921 - середина 30-х годов. М., 1979.

5. Вишневский А.Г. Серп и рубль. М., 1998.

6.Грегори П. Политическая экономия сталинизма. М., 2008.

7. Фицпатрик Ш. Сталинские крестьяне. Социальная история Советской России в 30-е годы, М., 2001.

8. Сталин И.В. «К вопросу о ликвидации кулачества как класса».

9. Сельскохозяйственная энциклопедия, Первое издание. Гл. ред. В. П. ноябрь 1929 / Под ред. В. Данилова, Р. Маннинг, Л. Виолы. - М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН ), 1999, с.7.

Российская академия наук. Институт российской истории. Федеральная архивная служба России. Российский государственный архив социально-политической истории. Центральный архив Федеральной службы безопасности. В. Данилов, Р. Маннинг, Л. Виола «Коллективизация и раскулачивание. Документы и материалы в пяти томах. 1927-1939».

Буковский В. «И возвращается ветер…» М.: Новое издательство, 2007. - 348 с. - (Свободный человек), с.91.

«Я тебя породил, я тебя и убью!»

Н.В. Гоголь

1. Что такое раскулачивание?

30 января 1930 года Политбюро ЦК ВКП (б) приняло постановление «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации». С этого момента принято отсчитывать начало одного из наиболее драматических событий в истории довоенного СССР – раскулачивания, которое до сих пор остается предметом жарких эмоциональных обсуждений, тем более что память о нем жива еще во многих семьях.

Что же из себя представляло раскулачивание? Со стороны либералов мы слышим заявления о войне против крестьянства, со стороны патриотов-сталинистов – рассуждения о подавлении кулацкого террора, направленного против столь необходимой стране коллективизации. Оставим идеологию и эмоции в стороне и обратимся к сухим фактам.

Раскулачивание рассматривалось государством как кампания по уничтожению кулачества как класса. Производилось оно следующим образом. Сразу же после выхода постановления на территориях, где проводилась сплошная коллективизация, создавались специальные тройки, состоявшие из первого секретаря райкома партии, председателя райисполкома и уполномоченного ГПУ. Они рассматривали вопрос о принадлежности того или иного крестьянина к «кулацкому классу». Кулаки разделялись на три категории: к первой принадлежали организаторы и исполнители террористических актов и антисоветских восстаний; они передавались органам ГПУ для выяснения меры их личной вины, а члены их семей выселялись в отдаленные районы СССР; ко второй относился «оплот кулачества в деревне», они с членами семей тоже выселялись в отдаленные районы СССР. К третьей категории принадлежали все остальные кулаки, которые вместе с семьями выселялись за пределы колхозных земель, но в своем районе (то есть они не попадали в спецпоселения). Имущество выселенных конфисковывалось и становилось колхозным, переселенцам полагались лишь 500 рублей на семью (из их собственных денег) для устройства на новом месте.

Прибывшие на новое место кулаки (главным образом второй категории) и члены их семей приобретали статус спецпереселенцев (позднее – трудпоселенцев или спецпоселенцев). В число спецпоселенцев входили не только кулаки, но и выселенные из городов антиобщественные элементы (бродяги, пьяницы), а также лица, совершившие нетяжкие правонарушения, которым лагерь заменили спецпоселением. Жили они в спецпоселках, построенных в местностях, где ощущался недостаток рабочей силы, находящихся не ближе 200 километров от границ, железных дорог, городов и селений, преимущественно на Севере, в Сибири или на Урале. Занимались рубкой леса, разработкой недр, рыболовецким промыслом и т.д. Труд спецпереселенцев использовался при строительстве Беломорско-Балтийского канала, на строительстве шахт, рудников, заводов в эпоху первой пятилетки.

Формально спецпоселенцы не были заключенными, но на них распространялись определенные ограничения: они не могли покидать пределы спецпоселка без разрешения коменданта (назначенного органами НКВД), за попытку побега или отказ от работы им грозил исправительный лагерь, их не принимали в профсоюзы и в партию, из их зарплат удерживались деньги для содержания администрации спецпоселения (в которую, кстати, входили и активисты-спецпоселенцы), наконец, они были лишены избирательных прав. Однако у них были и льготы – прежде всего, до 1934 года - освобождение от всех налогов и сборов и весь период существования спецпоселений - освобождение от военной службы, в том числе и в годы войны. В связи с этим в годы войны были случаи, когда бывшие спецпоселенцы, отпущенные на свободу, старались попасть обратно, не желая оказаться на фронте.

С 1933 года прекращаются массовые высылки и, по сути, прекращается раскулачивание как кампания всесоюзного масштаба. В том же году начинается постепенное возвращение спецпоселенцам гражданских прав. С 1933 года государство возвращает избирательные права детям спецпоселенцев, достигшим совершеннолетия. С 1935 года дети спецпереселенцев, окончившие среднюю школу, могли покинуть поселение для поступления в техникум или вуз. С того же 1935 года избирательные права возвращаются всем бывшим спецпереселенцам. С 1938 начали выдавать паспорта детям спецпереселенцев, в 1939 это решение стало распространяться на инвалидов. В 1939-40 начали освобождать «неправильно высланных». В 1938-41 по решениям местных советов бывшим кулакам, доказавшим честным трудом верность советской власти, предоставляли свободу и они могли выехать на родину. Массовое возвращение бывших кулаков из спецпоселений началось после войны (правда, на их место пришли «этнические переселенцы» – поляки, немцы, чеченцы, крымские татары). К концу 1940-х большое количество раскулаченных вернулись в центр СССР полноправными гражданами (хотя случаи негласной бюрократической дискриминации за кулацкое прошлое, безусловно, имелись). Напомним, что дети спецпоселенцев покинули поселения еще раньше, до войны. 13 августа 1954 года вышло постановление Совета Министров СССР «О снятии ограничений по спецпереселению с бывших кулаков и других лиц», которое означало конец эпохи раскулачивания.

Всего за 2 года кампании (1930-1932) было переселено около 2 миллионов человек, то есть около 400 тысяч семей или около 2% от тогдашнего населения СССР. Некоторое количество переселенцев погибло при самом переселении и при устройстве на новом месте. Так, в 1933 году по сообщениям руководства ГУЛАГА смертность среди кулаков, переселенных с Северного Кавказа в Сибирь, составляла около 3% (следует отметить, что власть была не заинтересована в смертности среди поселенцев и сами руководители НКВД рассматривали это как следствие плохой организации переселения по причине разгильдяйства должностных лиц). Власть сама признавала, что при раскулачивании были ошибки и кулаками были объявлены те, кто ими не являлся, и делала попытки выявить «неправильно высланных» и освободить (хотя, естественно, освободили далеко не всех). Немалое количество кулаков сумело избежать репрессий и депортации, распродав или бросив свое имущество и уехав в города, где они выдавали себя за середняков или бедняков. Такое «самораскулачивание» приобрело столь широкие размеры, что в 1932 году в рамках паспортизации городов и рабочих поселков от милиции требовали выявлять «скрытых кулаков» и выселять их из городов (особенно из Москвы и других режимных городов).

2. За что?

Такова фактическая картина раскулачивания. Теперь попытаемся проанализировать ее. В действительности одним словом «раскулачивание» были названы две разных государственных кампании, в каждой из которых в термин «кулак» вкладывалось свое особенное значение (именно поэтому и была произведена классификация кулаков на категории). Первая кампания – это военно-полицейская операция по обезвреживанию и наказанию организаторов и исполнителей террористических актов, то есть «кулаков первой категории» (в которую фактически включали всех активных деревенских антисоветчиков, ассоциируя их с «кулаками» лишь в силу необходимости рассматривать конфликт через призму официальной классовой теории). Понимаю, что для многих современных людей, особенно молодых, которые учили историю по учебникам, изданным фондом Сороса, существование в советской деревне 1920-193-х годов терроризма будет откровением. Но если мы заглянем в газеты того времени, в исследования современных историков коллективизации, наконец, в рассекреченные в наши дни документы ОГПУ конца 1920-х – начала 1930-х, то мы увидим: начиная с 1927 года регулярно с мест поступали сообщения об убийствах коммунистов, советских служащих, работников милиции и даже учителей и учительниц, приехавших из городов. Статистика сообщала, что в 1927 году был зафиксирован 901 случай так называемого «кулацкого террора», а за 7 месяцев 1928 г. – уже 1049 случаев.

Кстати, терроризм везде в современном мире считается тяжким преступлением, независимо от того, каковы мотивы террористов; так что трудно понять тех либералов-антисоветчиков, которые пытаются оправдать деятелей «кулацкого террора», как это пытался сделать, например, одиозно известный писатель Дружников по отношению к Сергею и Даниле Морозовым – убийцам пионера Павлика Морозова и его младшего брата Федора.

Вторая же кампания – это операция по расформированию «класса кулаков», превращение их в спецпоселенцев с тем чтобы после «трудового перевоспитания» они и их дети вернулись в состав обычных граждан советской страны. Здесь под кулаками (точнее, «кулаками второй категории») понимались члены отделившихся от крестьянского общества (общины), индивидуальных крестьянских хозяйств, систематически использовавших труд наемных работников – батраков. Конечно, в реальности в разряд таковых попадали и просто зажиточные крестьяне, использующие лишь труд членов соей семьи и даже не очень зажиточные, особенно, если те деятели администрации, которые занимались раскулачиванием, имели с ними личные счеты, но это была ожидаемая и объяснимая аберрация, связанная с «человеческим фактором». Официально кампания была направлена именно против крестьян-единоличников, нанимавших батраков, и большинство, попавших под ее каток, принадлежали именно к таковым.

Однако если вина кулаков-террористов была очевидной – они совершали такие уголовные преступления, как убийства, поджоги, избиения, строго наказываемые в любом обществе, в том числе и демократическом, то вина всех остальных кулаков не совсем понятна. Современные либералы склонны вообще отмахиваться от этого вопроса, считая, что никакой вины перед государством у них и не было и более того, ничем они государству и не были обязаны. По мнению либеральных обличителей коллективизации, кулаки пали жертвой революционного утопизма большевистского руководства, которое пожелало перестроить жизнь в согласии со своими теоретическими установками. Патриоты-сталинисты в общем-то не отрицают, что никакой особенной вины за кулаками, не участвовавшими в борьбе против Советской власти, не было. Патриоты лишь не согласны с тем, что сталинские планы коллективизации были утопичными и разрушительными для деревни и страны. Напротив, они доказывают, что без коллективизации стала бы невозможной индустриализация и победа в Великой Отечественной войне. Но «кулаки» и тут предстают как жертвы, пусть и необходимые и оправданные в исторической перспективе.

На самом деле так быть, конечно, не может. Если общество считает, что целая социальная группа, куда входили миллионы людей, пострадала безвинно от репрессивных органов государства, то оно не будет доверять такому государству и так или иначе выступит против него (кстати, у советских людей такая возможность была в годы Великой Отечественной войны, когда гитлеровцы пытались играть на чувстве обиды на Советскую власть). Если же общество молчаливо мирится с тем, что произошло, то, значит, оно знает: за что в действительности понесла наказание эта группа. Только это знание может быть неявным, воспринимаемым современниками как нечто само собой разумеющееся, не нуждающееся в том, чтобы это произносили вслух и делали предметом осмысления. Оно существует как нечто, что понимается всеми без слов и без намеков, и поэтому об этом не пишут в газетах, не говорят по радио и с высоких трибун. Когда же эпоха пройдет, то потомки, узнающие о событиях по письменным документам, лишенные этого неявного знания, будут ломать головы, стремясь понять логику государства этого периода и заявляя, что никакой логики там нет.

За какую же такую вину, которая была известна современникам, но не известна нам, пострадали кулаки? Для того чтоб это понять, нужно разобраться с тем, когда же и с какой целью была создана социальная группа «кулаков», которая была подвергнута репрессиям в 1930-1932, и что она из себя представляла?

3. Кто такие «советские кулаки»?

Вопрос этот может показаться странным. Разве не внушают нам постоянно, что класс сельских фермеров-буржуа, или, как их назвали большевики, «кулаков» (хотя в русской деревне кулаками называли не только фермеров, но и сельских ростовщиков и вообще всех деревенских богатеев), никто не создавал, а он возник сам по себе, по мере разложения общины и выделения в ней зажиточных крестьян, прибиравших к рукам землю и средства производства и бедных крестьян, превращавшихся в сельских пролетариев – батраков? Реформа Столыпина, по которой был разрешен выход из общин и частное землевладение, лишь подвела юридическую базу под существование кулачества.

Все это, возможно, и так, но только вот дореволюционные кулаки не имели никакого отношения к тем «кулакам», которых «раскулачивали» и выселяли в 1930-х. Специалисты по истории российского крестьянства однозначно заявляют: старое кулачество погибло - и как класс, и даже физически - в 1917-1921 гг. Летом и осенью 1917, после того как царский режим пал, а Временное правительство не смогло установить сколько-нибудь твердую власть, село фактически перестало подчиняться государству. Русские крестьяне начали «черный передел», о котором они мечтали несколько столетий. Сначала крестьянские общины присвоили 44 миллиона десятин помещичьих земель, при этом сжигая помещичьи усадьбы и убивая помещиков и членов их семей, если те не успевали скрыться. Затем пришел черед «фермеров», которые некогда воспользовались правами, данными им реформой Столыпина, и вышли из общины, превратив свой надел в частную собственность. Под дулами винтовок и вилами они возвращались в общины, а их земли обобществлялись. Свои требования крестьяне выразили в наказах, которые легли в основу декрета «О земле», принятого 2-м съездом Советов и проводимого в жизнь большевистским Совнаркомом. Этот декрет провозглашал два принципиальных тезиса:

1. «право частной собственности на землю отменяется навсегда»
2. «наемный труд не допускается».

Таким образом, декрет «О земле» провозглашал передачу всей земли в России государству и право коллективных хозяйств (земледельческих общин, коммун и т.д.) пользоваться ею, но только с использованием своего собственного труда. Недаром этот декрет получил название закона о социализации земли. Как видим, он подводил юридическую базу под уничтожение кулачества как класса. Кулак ведь – сельский буржуа, который, имея землю в частной собственности, нанимает для ее обработки батраков-пролетариев, а если земля больше не является частной собственностью и наемный труд запрещен, то невозможно и существование кулака.

Те немногочисленные кулаки, которые умудрились сохранить свои хутора и выселки и после декрета «О земле», воспользовавшись состоянием безвластия, которое царило в годы гражданской войны, были «раскулачены» и частично уничтожены продотрядами и комбедами, созданными Советской властью в 1918 году, которая после того, как в городах начался голод, взяла решительный курс на изъятие «хлебных излишков из рук кулаков и богатеев», как говорилось в соответствующем декрете 1918 года. Сопротивляясь, кулаки организовывали вооруженные выступления против коммунистов или переходили на сторону белых, что в конце концов привело к тому, что практически все они были уничтожены к концу гражданской войны. Как замечают историки: «можно с уверенностью утверждать, что к 1922 году дореволюционных кулаков в российской деревне не осталось». Деревня вошла в советскую эпоху с практически полностью победившим общинным земледелием (господствовали земледельческие «общества», то есть старые поземельные общины, к которым добавились многочисленные коммуны, товарищества по обработке земли (ТОЗы) и т.д.).

Откуда же в советской деревне снова появились кулаки? С введением НЭПа государство пересматривает некоторые положения аграрной политики. В 1922 году ВЦИК принял закон о трудовом землепользовании и новый Земельный Кодекс РСФСР. По этому закону отдельные крестьяне (конечно, вместе со своими семьями) снова получили право выделиться из коллективного хозяйства (общины, коммуны, ТОЗа) и получить отдельный участок земли, который уже не подвергался общинным переделам, но закреплялся за данной семьей и для обработки которого крестьянское хозяйство могло при определенных условиях нанимать работников - батраков. Эти «отделившиеся» от общины крестьянские семейства, вскоре превратившиеся в зажиточных, во многом за счет применения наемного труда и получили прозвище кулаков, поскольку напоминали крестьянам-общинникам столыпинских отрубщиков и хуторян. Власть, которая мыслила категориями классовой теории и везде стремилась найти буржуа и пролетариев, также признала их сельскими буржуа наподобие дореволюционных кулаков-фермеров. Однако если мы заглянем в законы советского государства того периода, то мы обнаружим, что они существенно отличались от сельских буржуа.

Первое и самое важное – они не были владельцами земельных участков, на которых они жили и которые обрабатывали. В Земельном кодексе 1922 года ясно говорилось, что все земли сельскохозяйственного предназначения принадлежат государству и находятся в заведовании Народного комиссариата земледелия (министерства сельского хозяйства). Крестьян, в том числе и отделившихся от общины, закон объявлял «землепользователями», которым бессрочно и бесплатно предоставляется право вести сельское хозяйство на государственной земле. Государство в лице земельных органов выдавало им участки земли. Землю эту нельзя было продать, завещать, подарить, отдать под залог. Попытка сделать это заканчивалась для землепользователя не только уголовным наказанием, но и тем, что это участок отбирался у его семьи навсегда. Аренда разрешалась в исключительных случаях, например, если по смерти члена семейства семья не может самостоятельно обрабатывать участок. Однако срок аренды был ограничен, землю нельзя было сдавать в аренду тем, кто использует труд батраков.

В личную собственность отделившемуся землепользователю передавалось все, что он построил и вырастил на этой земле (дом, хозяйственные пристройки, растения, скот), но и тут были ограничения: если крестьянский сход решал, что постройки землепользователя мешают интересам других землепользователей, он был их обязан снести. Индивидуальные трудовые землепользователи имели право в случае крайней надобности (например при болезни хозяев и нехватке рабочих рук) нанимать работников на основе трудового договора, но только при условии, что наравне с работниками трудятся и члены семьи землепользователя и что плата работника составляет не ниже определенного минимума.

Также все землепользователи, в том числе и отделившиеся от общины, имели право на получение особого кредита в государственном банке. Для крестьян специально предоставлялись льготные ссуды для покупки скота и инвентаря.

Наконец, в отличие от работников государственных коллективных хозяйств индивидуальный землепользователь был более или менее свободен в хозяйственных вопросах, то есть сам решал: что и когда ему сеять и т.д. и т.п.

Главнейшей обязанностью землепользователей была сельскохозяйственная обработка земли (если она прекращалась, то участок у землепользователя государство отбирало) и выплата сельскохозяйственного (продовольственного) налога государству (строго определенного государственными органами количества сельхозпродукции или денежного ее эквивалента). До 1923 года налог вносился только продукцией, прежде всего, хлебом. С 1923 по 1924 г. он вносился частично продукцией, частично деньгами, а с 1924 – преимущественно деньгами. Налог был прогрессивным, поэтому большая его часть ложилась на зажиточных землепользователей и особенно использующих батрацкий труд, то есть «кулаков». Крестьяне-бедняки вообще были от него освобождены и более того, получали материальную помощь от государства. Оставшиеся после выплаты продналога излишки крестьяне могли продавать на рынке, но и тут были свои правила: государство покупало хлеб по фиксированным невысоким ценам (поскольку ставило своей целью обеспечение всего населения страны недорогими продуктами). Частично государство оплачивало сельскохозяйственную продукцию промышленными товарами, которые также имели популярность у зажиточных крестьян, потому что их хозяйства зачастую были снабжены машинами.

Такова была тогдашняя социальная реальность, если глядеть на нее не через призму идеологии, а непосредственно, воспринимая вещи, какими они были на самом деле. Исходя из них понятно, что «кулак» в деревне 1920-х годов (или индивидуальный трудовой землепользователь, как правильнее его называть и как его и именовал закон) - никакой не буржуа, то есть частный собственник средств производства, а пользователь или распорядитель государственной земли, имеющий определенные права и обязанности, даденные и возложенные на него государством. Среди его прав главнейшее – право на более или менее свободную трудовую обработку земли с применением батрацкого труда лишь в самом крайнем случае и при условии, что сам кулак работает наравне с батраком; среди его обязанностей главнейшая – значительную часть результатов труда сдавать государству или продавать по твердым ценам.

4. Бухаринский курс опоры на кулака

В 1925 году в партии разгорелась дискуссия между двумя фракциями – левой, которую возглавлял Л. Троцкий и правой, которую возглавлял Н. Бухарин. Левые предлагали программу свеорхиндустриализации, то есть скорейшего создания в СССР собственной индустрии за счет высокого налогообложения деревни, и прежде всего ее наиболее зажиточного слоя – кулаков, правые же, напротив, предлагали всячески поддержать крестьян и особенно зажиточных в их стремлении обогащаться с тем, чтобы обеспечить города сельхозпродукцией и постепенно переходить к медленной поэтапной индустриализации и медленной коллективизации сельского хозяйства сугубо на добровольной основе. Партийное большинство и главное «аппаратная фракция», которую возглавлял Сталин, взяли сторону Бухарина и правых, что и предопределило крах троцкистов. Такой выбор был не случайным. За программой сверхиндустриализации Троцкого стоял его тезис о невозможности построения социализма в отдельно взятой стране и расчет на скорейшую пролетарскую революцию в странах Западной Европы, прежде всего, в Германии. Сталин как здравомыслящий, реалистический политик не верил в эту перспективу и напротив, справедливо считал, что налицо все симптомы падения революционной активности в Европе. А это значило, что нужно как-то обустраивать жизнь в Советской стране своими силами, не надеясь на помощь победоносных немецких и французских пролетариев. Обустройство же это предполагало в первую очередь обеспечение городов сельхозпродукцией и прежде всего хлебом и во вторую очередь экспорт зерна за рубеж для закупки там необходимых технических средств для начала индустриализации.

В этих условиях Сталин, поверив заверениям Бухарина, сделал ставку на деревенского «кулака», а не на общину. Для этого были, впрочем, и прагматические основания. Кулацкие хозяйства, хотя и считались индивидуальными, на самом деле были достаточно крупными хозяйствами. Как правило, кулаками в деревне становились многодетные крестьяне, их семьи могли состоять из 20 человек, поскольку дети со своими семьями не отделялись и оставались жить общим хозяйством с родителями. Всем им полагалась земля, так как по советским законам, в отличие о дореволюционных, землю выделяли по едокам, а не по душам и женщинам земля также полагалась. Так, по данным историков на Урале, в Троицкой области в среднем кулацкие хозяйства владели 16 десятинами (а в реальных цифрах доходило до 50 десятин), тогда как у бедняков в среднем было по 8 десятин. Конечно, это было меньше, чем у земельных обществ (общин), но у кулаков-индивидуалистов вся земля могла быть несколькими большими полями, а у общинников – маленькими полосками, чередующимися с полосками других («чересполосица»). Это значит, что кулакам сподручнее было использовать машины и механизмы для обработки земли и получения урожая (не говоря уже о том, что у них были и деньги для закупки машин и механизмов). Действительно, в 1920-е годы кулацкие хозяйства были механизированы в большей степени, чем общинные и коллективные. Не случайно в постановлении 1929 года «О признаках кулацких хозяйств, в которых должен применяться Кодекс Законов о труде» одним из важных признаков кулацкого хозяйства считалось наличие сложных сельскохозяйственных машин с механическими двигателями. По данным 1927 года 3,2 %; кулацких хозяйств располагали 21, 7% машин, тогда как бедняков в деревне было 26, 1 % и в их руках было всего лишь 1, 6 % машин.

Понятно, что кулацкие хозяйства в связи с этим были экономических эффективнее: 3–х процентная кулацкая прослойка сдавала и продавала государству около 30% всего хлеба, сдаваемого и продаваемого деревней.

По этим причинам Сталин поддерживает группировку Бухарина, взявшую курс на поддержку кулака. Конечно, официально этот курс назывался не так, а, как бы сейчас сказали, более политкорректно: «лицом к деревне» и свой лозунг «обогащайтесь!» Бухарин формально адресовал не только к кулакам, но и ко всем крестьянам. Но всем и в стране и за рубежом было понятно: это именно курс на поддержку кулачества. Берлинский орган меньшевиков «Социалистический вестник» писал о политике партии 1925 года: «Власть поворачивается лицом к крепкому крестьянству, к кулаку». То же самое писал из своего харбинского далека и идеолог национал-большевизма Н. Устрялов: «Еще немного, и мы, пожалуй, увидим, как на могучих хозяйственных грудях заблещут в деревне ордена Красного Знамени: - Героям труда! … скоро, того и гляди, услышишь бодрые полнокровные голоса из деревни: «Да, я кулак, я советский кулак и горжусь этим!».

Да и простому человеку, особенно деревенскому, было предельно понятно: лозунг «Обогащайтесь!» обращен именно к кулакам и ни к кому другому. Каким образом можно обогатиться бедняку или середняку-единоличнику и даже сельскому обществу или ТОЗу, если сколько у них было работников, столько и осталось, а механизация их труда – недостижимая перспектива из-за отсутствия средств? Кулак же имел полную возможность последовать призыву Бухарина, так как он мог увеличить эффективность своего хозяйства за счет найма новых батраков и фракция Бухарина шла в этом ему навстречу. Напомним, что по Земельному Кодексу 1922 года использование наемного труда хотя и было разрешено (что, собственно, и породило «класс кулаков»), но существенно ограничено, поскольку прибегать к нему можно было лишь в исключительных случаях например, когда по болезни членов семьи, двор не может обработать имеющуюся у него землю. Однако в 1925 году Совет народных Комиссаров выпускает «Временные правила об условиях применения подсобного наемного труда в крестьянских хозяйствах» и инструкцию к ним. Эти документы значительно расширили права кулаков по эксплуатации наемных работников. Теперь кулаки могли нанимать батраков не только в исключительных случаях, а всегда, весь сельскохозяйственный сезон и количество батраков у одного кулака не ограничивалось. Конечно, права батраков тоже были в законе оговорены: кроме права на подписание трудового договора и на зарплату не ниже определенного минимума, которые у них уже были по кодексу 1922 года, батрак или батрачка получали теперь право на страховку за счет кулака, право один выходной день в неделю и на выходные в праздники, право на одноразовое питание за счет кулака, на выходное пособие в случае увольнения без предупреждения, на двухнедельную плату в случае болезни или родов, на членство в профсоюзе и т.д. Закон запрещал труд детей до 14 лет и использование подростков и беременных на тяжелых работах. Но при всех ограничениях, налагаемых на кулака, закон фактически был составлен и в его интересах.

Кроме того, в том же 1925 году принимается подготовленное Рыковым – сторонником Бухарина постановление, которое снижало на 40% размер сельхозналога и расширяло возможности получения кредита для крестьян. Понятно, что и эти меры в большой степени были выгодны именно кулачеству: поскольку налог был прогрессивный, то именно на кулаков он ложился наиболее тяжким грузом (собственно, самые бедные крестьяне вообще были от него освобождены), да и выплачивать проценты по кредитам могли себе позволить лишь крестьяне с высоким достатком, то есть те же кулаки.

Итак, в 1925 году советское государство поворачивается лицом к кулаку (отделившемся от общины землепользователю, использующему наемный труд). С ним заключается своеобразный договор, не отраженный в официальных документах, но понятный каждому из современников тех событий на правах «неявного знания». Суть договора была проста: государство разрешает кулаку обогащаться за счет усиления эксплуатации батраков и, кстати, защищает его от гнева бедняков (поскольку небогатая часть деревни восприняла этот закон негативно и гнев на кулаков был большим и он мог вылиться в стихийные расправы с ними). Кулаки в свою очередь обязуются обеспечивать город сельхозпродуктами, прежде всего, хлебом по твердой выгодной государстве цене и выплачивать повышенный (доходивший до 25%) налог. С точки зрения государства кулаки, отделившись от общины и решившись нанимать батраков, самим фактом этого молчаливо соглашались выполнять условия данного негласного договора, ведь именно от государства кулаки получали все то, что делало их сельхозпроизводителями и приносило им прибыль – и землю и право на найм батраков. В глазах государства это не был договор между двумя равноправными и свободными субъектами, поскольку кулаки были фактически государственными землепользователями со своими обязанностями.

5. Кулацкая стачка и кулацкий террор

Весь 1926 год этот договор соблюдался. Но уже в 1927 году кулаки начинают срывать план по хлебозаготовкам. Осенью 1927 года государству удалось купить всего лишь 2, 4 миллиона тонн хлеба против 58 миллиона за тот же период прошлого года. Цена, которую предлагало за хлеб государство, не устраивала кулаков, в руках которых были сосредоточены основные запасы хлеба. Промтовары им не были нужны, в лавках крестьяне покупали лишь табак, керосин, спички, мыло, но их запаслись вдоволь в период НЭПа.

Хлеб у кулаков был. В 1927 году в России был хороший урожай. Но продавать его по низкой цене государству для обеспечения города, они не желали. Они предпочитали прятать хлеб, дабы на следующий год, когда государство вынуждено будет поднять цены, продать его дороже. Если кулаки и продавали хлеб, то преимущественно частным торговцам, которые в городе перепродавали его на 50-100 % дороже.

Результатом этого стал городской продовольственный кризис 1928-1929 годов, про который сегодня мало кто вспоминает, поскольку это несколько испортит благостную историю, которую твердят наши антисоветчики, – про злого Сталина, который ни за что обидел крепких хозяев. Но для горожан того времени (да и для деревенских бедняков, на которых кулацкий срыв хлебозаготовок тоже сказался) это был шок. Люди уже отвыкли от очередей и талонов, которые, казалось, навсегда ушли в прошлое вместе с гражданской войной и послевоенной разрухой. И вот вдруг на 11 году Советской власти, когда нет никакой войны и никакой интервенции, в городах снова не хватает хлеба, хлебобулочных изделий, затем исчезают с прилавков другие продукты питания – мясо, молоко, чай, сахар, наконец – продовольственные товары. Люди берут булочные приступом (были случаи разгромов хлебных магазинов). Люди стоят в очередях, место в которых нужно занимать с ночи. Когда завозят продукты, начинаются драки, ведь большинству все равно не хватит, первыми стоят спекулянты, которые закупают десятками булки, батоны, консервы, а затем втридорога продают на рынке. Наряду с городскими торговцами на рынках и крестьяне-кулаки – у них все есть, но страшно дорого.

В городах растет возмущение, в ЦК, в Верховный Совет сыплются письма недоумевающих граждан. Партийные оппозиционеры распространяют листовки – Троцкого всего лишь год назад выслали из СССР, троцкистские фракции в парторганизациях многочисленны и сильны.

Население городов требует введения карточной системы, чтобы хоть как-то победить спекулянтов и иметь гарантированный кусок хлеба. На местах карточки вводятся уже в 1928 году, а 21 февраля 1929 эта практика распространяется на всю страну. Сначала вводятся карточки на хлеб, затем – на другие продукты вплоть до картофеля. Конечно, пайки очень низкие: в Москве и Ленинграде рабочие в 1929 году каждый день получали по карточкам 900 граммов хлеба, члены их семей – 500 граммов, в провинции – и того меньше. Мяса или рыбы в день на рабочего полагалось 100-200 граммов, сливочное масло, молоко, яйца главным образом выдавались только детям. По карточкам продукты выдавали не бесплатно: 1 кг пшеничного хлеба стоил в начале 1930-х 20 копеек, ржаного – 9 копеек (но конечно это было ничто по сравнению с ценами спекулянтов). Владельцы карточек делились на категории, больше всех получали рабочие, которым выдавали карточки 1 категории, затем совслужащие – обладатели 2 категории, затем пенсионеры, безработные, имевшие 3 категорию. Совсем не получали ничего «лишенцы» – бывшие дворяне, священники и т.д. Была создана сеть общепита – столовых, зачастую закрытых, для работников определенного ведомства, где можно было получить обед по сниженной цене, столовые открывались на заводах, в учреждениях: люди приходили туда целыми семьями.

Сталина очень беспокоит эта ситуация. Существует распространенная точка зрения, которую разделяют и патриоты-сталинисты, и либералы-антисоветчики – что коллективизация и раскулачивание были нужны Сталину для проведения ускоренной модернизации. Это мнение еще в 1930-е годы высказал непримиримый враг Сталина – Троцкий, который упрекал вождя СССР в том, что он «украл», видоизменив, его идею сверхиндустриалазации. И.В. Сталин был категорически не согласен с такими утверждениями. В своей знаменитой ночной беседе с Черчиллем Сталин так объяснял необходимость коллективизации: «… чтобы избавиться от периодических голодовок, России было абсолютно необходимо пахать землю тракторами. Мы должны были механизировать свое сельское хозяйство». Думаю, так оно и было, больше всего Сталина напугал именно голод в городах. Как человек старшего поколения, Сталин прекрасно помнил, что роковые события 1917 года, когда в одночасье рухнула целая империя и на ее пространстве на 4 долгих года утвердился кровавый хаос, были спровоцированы такой же кулацкой забастовкой. В 1915 году в России, уже год ведущей изнурительную войну, начался экономический кризис. Хотя был хороший урожай крестьяне и прежде всего кулаки не пожелали продавать хлеб государству по низкой цене. Чтоб избежать голода в городах и недоснабжения армии, царское правительство … вводит продразверстку и создает продотряды, перед которыми ставилась задача изъять у крестьян 772 миллиона пудов хлеба (это только полуграмотные либералы рассуждают о том, что продразверстку ввели злыдни-коммунисты, как видим, и царские министры не видели другого метода снабдить город и армию хлебом). Однако продразверстка было сорвана в силу коррумпированности царских чиновников. В отличие от большевистских комиссаров, они? получив от кулака мзду, выдавали ему справку о том, что по бедности он не подлежит продразверстке и город так и оставался без продуктов. Февральская революция, кстати, и началась с голодных очередей в Петрограде, на складах которого закончилось продовольствие. Об этом, видимо, и думал Сталин, когда ему докладывали о голодных очередях в Москве 1928-го. Внешнеполитическая обстановка был неспокойной, в партии шла фракционная борьба. Еще год назад, 7 ноября 1927 года, троцкисты вышли на демонстрацию в Москве и открыто заявили о желании взять власть. Хотя Троцкий был уж выслан за границу, его сторонники в партии остались. Да еще кулаки ответили на попытку Советской власти силой отобрать хлеб террористическим актами и восстаниями.

Предложение Бухарина и Рыкова пойти на уступку кулакам, повысить закупочные цены до уровня, который кулаков устраивал, для Сталина были неприемлемы. Он совершено справедливо считал, что если государство поступит так, то оно навсегда станет объектом кулацкого шантажа и так и не решит продовольственной проблемы (не говоря уже о проблеме индустриализации). А не решить этой проблемы – значит утерять власть и снова ввергнуть страну в хаос. Решение же состояло в реформе в сельском хозяйстве, а точнее в отказе от ставки на кулака, который оказался крайне непрочным союзником, и в ставке на коллективные хозяйства. Кулак не справился с ролью назначенного государством землепользователя, обязанного снабжать город сельхозпродукцией и поэтому он должен ответить за это. Причем не по отдельности, а как класс, ведь не по отдельности, а всем классом кулаки получали от государства в 1922 и 1925 году особые права, ставшие залогом их обогащения. Государство законодательными актами 1922 и 1925 г.г. сформировало социальную страту постреволюционных «кулаков», поэтому государство и имело полное право эту страту расформировать.

Раскулачивание выглядело в глазах абсолютного большинства советских людей того времени (естественно, кроме самих кулаков и их родственников) как вполне справедливая и обоснованная кампания. Более того, как кампания по-своему еще и гуманная, как бы ни парадоксально это ни прозвучало сегодня. Ведь, во-первых, кулачество за свою попытку удушить государство костлявой рукой голода - то самое государство, которое и дало кулачеству возможность обогатиться – было лишь поражено в правах и после пребывания в спецпоселениях вернулось к нормальной жизни (для детей кулаков это возвращение произошло даже гораздо раньше – в конце 1930-х). И? во-вторых, выселяя кулаков в отдаленные районы, Сталин фактически спас их и членов их семей от внесудебных расправ со стороны деревенской бедноты, которые уже начались по всей России. Беднота была крайне озлоблена против бывших «хозяев жизни». Тут накопилось многое – и обиды бывших батраков, и ненависть к богатству, нажитому не только своим, но и чужим горбом, и месть за кулацкий террор, и, наконец, простое понимание того, что, если бы не срыв кулаками хлебозаготовок, вызвавший голод в городах, коллективизация могла бы начаться гораздо позже и пройти гораздо менее болезненно. Это понимали современники, но потомки об этом уже забыли.

Примечания:

1. см. об этом И.Е. Зеленин «Революция сверху»: завершение и трагические последствия// http://www.rus-lib.ru/book/35/36/36-2/028-040.html

2. см. об этом В.Н. Земсков Спецпоселенцы в СССР. 1930-1960. М., 2006 http://demoscope.ru/weekly/2005/0211/biblio01.php

3. Борьба органов ОГПУ с крестьянским терроризмом в условиях кризиса хлебозаготовок и коллективизции сельского хозяйства// http://www.chekist.ru/article/2095

4. http://www.hist.msu.ru/ER/Etext/DEKRET/o_zemle.htm

5. Е. Стариков Общество-казарма: отфараонов до наших дней. Новосибирск 1996 –С. 370

6. http://kadastr61.ru/biblioteka/7-kodeksy/116--30-1922.html

7. Алексей Раков Социальный портрет раскулаченного в 1930 году http://xxl3.ru/pages/articlef.htm

8. http://dic.academic.ru/dic.nsf/sie/9021/КУЛАЧЕСТВО

9. Cм. об этом у историка В. Роговина attachment:/159/i.html

10. Никлай Валентинов Наследники Ленина http://m.tululu.ru/bread_54231_203.xhtml

11. Устрялов Н.В. Обогащайтесь// Устрялов Н.В. Национал-большевизм М., 2003 –С. 341

12. http://www.consultant.ru/online/base/?req=doc;base=ESU;n=5448

13. http://www.consultant.ru/online/base/?req=doc;base=ESU;n=20209

14. Осокина Е.А. Цена "большого скачка". Кризисы снабжения и потребление в годы первых пятилеток// http://you1917-91.narod.ru/osokina.htm

15. Карточная система в Казани в 20-30-х годах http://su-industria.livejournal.com/35995.html

Впервые опубликовала материалы, изобличавшие кулачество, сообщавшие о тяжелой ситуации на селе и повсеместном засилии на местах богатого крестьянства, которое обнаруживалось не только на селе, эксплуатируя бедноту, но и внутри самой партии, руководя рядом коммунистических ячеек. Были опубликованы сообщения о вредительской деятельности кулачества - разоблачения о том, как кулацкие элементы в должности местных секретарей не пускали бедноту и батраков в местные отделения партии.

Поворот партии к политике ликвидации кулачества как класса сформулировал Сталин :

В 1928 году правой оппозицией ВКП(б) все еще осуществлялись попытки поддержать зажиточное крестьянство и смягчить борьбу с кулачеством. В частности, А. И. Рыков , критикуя политику раскулачивания и «методы времен военного коммунизма», заявлял о том, что «наступление на кулаков (нужно проводить) разумеется, не методами так называемого раскулачивания», и о недопустимости давления на индивидуальное хозяйство в селе, производительность которого более чем в два раза ниже, чем в европейских странах, считая, что «важнейшей задачей партии является развитие индивидуального хозяйства крестьян при помощи государства в деле их кооперирования»

Заявить о поддержке индивидуального хозяйства правой оппозиции удалось и на заседании Пленума ЦК: «Обеспечить содействие дальнейшему подъему производительности индивидуального мелкого и среднего крестьянского хозяйства, которое значительное время будет еще базой зернового хозяйства в стране».

Активные меры по ликвидации зажиточного крестьянства приветствовались сельской беднотой, которая опасалась того, что «партия взяла курс на кулака, тогда как нужно проводить линию „раскулачивания“». В партии отмечали, что «беднота нашу политику на селе, в целом продолжает рассматривать как резкий поворот от бедноты к середняку и кулаку». Именно так продолжали реагировать наименее обеспеченные жители сел на «новый курс» XIV партийного съезда 1925 года . Все чаще органы власти отмечали среди бедноты «не только открытое, но и решительное выступление против зажиточной и верхушечной части середняков».

Растущее недовольство бедноты подкреплялось голодом в сельской местности, в котором большевики предпочитали винить «сельскую контрреволюцию » кулачества, желавшего ухудшить отношение народа к партии: «Надо давать отпор кулацкой идеологии, приходящей в казарму в письмах из деревни. Главный козырь кулака - хлебные затруднения». Все чаще в прессе появлялись идеологически обработанные письма возмущенных красноармейцев-крестьян: «Кулаки - эти яростные враги социализма - сейчас озверели. Надо их уничтожать, не принимайте их в колхоз, выносите постановление об их выселении, отбирайте у них имущество, инвентарь». Широкую известность получило письмо красноармейца 28-го артиллерийского полка Воронова в ответ на жалобу отца «последний хлеб отбирают, с красноармейской семьей не считаются»: «Хоть ты мне и батька, ни слова твоим подкулацким песням не поверил. Я рад, что тебе дали хороший урок. Продай хлеб, вези излишки - это мое последнее слово».

О необходимости принятия жестких мер по отношению к кулачеству на пленуме обкома ВКП (б) ЦЧО заявил его секретарь И. М. Варейкис :

Массовые репрессии

1. Немедленную ликвидацию «контрреволюционного кулацкого актива», особенно «кадров действующих контрреволюционных и повстанческих организаций и группировок» и «наиболее злостных, махровых одиночек» - то есть первая категория, к которой были отнесены:
   • Кулаки - наиболее активные, противодействующие и срывающие мероприятия партии и власти по социалистической реконструкции хозяйства; кулаки, бегущие из районов постоянного жительства и уходящие в подполье, особенно связанные с активными белогвардейцами;
   • Кулаки - активные белогвардейцы, повстанцы; бывшие белые офицеры, репатрианты, проявляющие контрреволюционную активность, особенно организованного порядка;
   • Кулаки - активные члены церковных советов, всякого рода религиозных общин и групп, «активно проявляющие себя».
   • Кулаки - наиболее богатые, ростовщики, спекулянты, разрушающие свои хозяйства, бывшие помещики и крупные земельные собственники.
   Семьи арестованных, заключённых в концлагеря или приговорённых к расстрелу подлежали высылке в северные районы СССР, наряду с выселенными при массовой кампании кулаками и их семьями, «с учётом наличия в семье трудоспособных и степени социальной опасности этих семейств».
2. Массовое выселение (в первую очередь из районов сплошной коллективизации и пограничной полосы) наиболее богатых кулаков (бывших помещиков, полупомещиков, «местных кулацких авторитетов» и «всего кулацкого кадра, из которых формируется контрреволюционный актив», «кулацкого антисоветского актива», «церковников и сектантов») и их семейств в отдалённые северные районы СССР и конфискация их имущества - вторая категория.

Выселением кулачества занимались не только органы ГУЛАГ , но и ОГПУ, поэтому оценочные данные органов ГУЛАГ заметно занижены. Отдел центральной регистратуры ОГПУ в справке о выселении кулаков с начала 1930 года до 30 сентября 1931 года определял число «спецпереселенцев» в 517 665 семей, 2 437 062 человека.

Переселенные «по 2 категории» семьи часто осуществляли побеги, так как выжить в неосвоенных районах было тяжело. В 1932-1940 годах число «беглых кулаков» составило 629 042 человека, из них были пойманы и возвращены 235 120 человек.

При этом ранее на конференции аграрников-марксистов 27 декабря 1929 года Сталин заявлял о раскулачивании как необходимой для развития и повсеместного внедрения колхозов мере:

Попасть в списки кулаков, составлявшиеся на местах, мог практически любой крестьянин . На местах зачастую для обеспечения ускоренных темпов раскулачивания раскулачивали середняков и «маломощных крестьян», о чем сообщалось в ряде сводок. На пленуме обкома ВКП (б) ЦЧО его секретарь И. М. Варейкис на вопрос о определении термина «кулак» ответил жестко: «Рассуждения о том, как понимать кулака - есть схоластика гнилая, бюрократическая, бесцельная, никому не понятная и к тому же очень вредная». В сопротивление коллективизации включились не только кулаки, но и многие середняки. Советской властью широко применялся термин «подкулачник», что позволяло репрессировать вообще любых крестьян, вплоть до батраков. Подкулачниками обычно называли так называемых «твёрдосдатчиков». [неизвестный термин ]

Отчетность о репрессиях активно поступала в органы государственной власти. К примеру, представитель обкома ВЛКСМ ЦЧО Сорокин в рамках заседания бюро ЦК ВЛКСМ сообщал о раскулачивании большого количества середняков и бедноты. Сообщалось, что в Черноземье под угрозой раскулачивания со стороны комсомольцев крестьяне были вынуждены вступать в колхозы, о чем позже руководство ВЛКСМ заявило: «административное методы „деляческого“ раскулачивания, ударившие по середняку, вошли в мозги даже активистов-комсомольцев». Борисоглебские комсомольцы в процессе раскулачивания ликвидировали несколько батрацких хозяйств за то, что дочери хозяев вышли замуж за кулацких сыновей.

Протесты крестьян против коллективизации, против высоких налогов и принудительного изъятия «излишков» зерна выражались в его укрывательстве, поджогах, убийствах сельских партийных и советских активистов, что расценивалось государством как проявление «кулацкой контрреволюции ».

Число жертв

Согласно секретной справке, подготовленной в 1934 году оперативно-учетным отделом ОГПУ, около 90 тысяч кулаков погибли в пути следования и еще 300 тысяч умерли от недоедания и болезней в местах ссылки.

Смягчение политики

В то же время, даже данная инструкция сообщала, что «было бы неправильным думать, что наличие новой обстановки означает ликвидацию или хотя бы ослабление классовой борьбы в деревне. Наоборот, классовая борьба в деревне будет неизбежно обостряться.» Подтверждая данный факт, инструкция, все же, допускает ряд репрессивных мер в индивидуальном порядке и устанавливает на них строгий лимит. Осужденные кулаки направляются трудовые поселки, общее число заключенных ограничивается до 400000 «на весь Союз ССР.» :

Организовав переход в колхозы большинства крестьян-производителей из класса бедноты и таким образов исключив зависимость государства от частного сектора и индивидуальных хозяйств, правительство рассчитывало уничтожить класс крестьян-кулаков, являвшихся ранее фактически единственным производителем хлеба.

Задача окончательной ликвидации кулачества как класса и полного перехода на исключительно колхозное производство была поставлена Сталиным 27 декабря 1929 года . Принятие в колхозы лиц, подвергнутых раскулачиванию и признанными кулаками, было строго запрещено.

Для ускорения темпов колхозного строительства на местах «в ряде районов добровольность заменялась принуждением к вступлению в колхозы под угрозой „раскулачивания“, лишения избирательных прав и т. д.»

Для борьбы с «кулацким и подкулацким вредительством» в колхозах в январе 1933 года ЦК партии принял решение об организации политических отделов при машино-тракторных станциях, обслуживающих колхозы. В сельские политотделы были направлены в 17 тысяч партийных работников, поскольку, как сообщалось, «открытая борьба против колхозов потерпела неудачу, и кулаки изменили свою тактику… проникая в колхозы, они тихой сапой наносили вред колхозам». Таким образом, раскулачивание производилось и среди работников колхозов, «бывших кулаков и подкулачников, сумевших пролезть в колхозы на те или иные должности… чтобы вредить и пакостить».

Для обеспечения ускоренного завершения перехода крестьян-единоличников в колхозы и лишения крестьян-кулаков средств производства и возможности использования наемного труда было принято постановление ЦК ВКП (б) «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству» от 5 января 1930 года с программой форсированной коллективизации. Оно запретило аренду земельных участков, найм рабочей силы частными лицами, форсировало раскулачивание, в том числе по инициативе снизу. Частные лица (крестьяне) были наделены правом конфискации скота, инструмента, средств производства, хозяйственных построек и инвентаря в пользу колхозов. Результатом правоприменения этого нормативного акта и ряда подзаконных актов стали репрессии по отношению к сотням тысяч крестьян, резкое падение уровня сельскохозпроизводства и массовый голод . Резкий спад в сельском хозяйстве был остановлен лишь к 1937 году , но показателей 1928 года до Великой Отечественной войны так и не были достигнуты.

Реабилитация

Реабилитация лиц, подвергшихся раскулачиванию и членов их семей производится в общем порядке согласно Закону Российской Федерации « » от 18.10.1991 N 1761-1.

В судебной практике РФ раскулачивание расценивается как действие, являющееся политической репрессией . К примеру, можно рассмотреть Определение Верховного Суда РФ от 30.03.1999 № 31-В98-9, которое де-юре является практическим правоприменением законодательной базы в вопросе реабилитации раскулаченных лиц:

Особенностью российского законодательства в области реабилитации является возможность установления факта применения раскулачивания на основании свидетельских показаний, на что обратил внимание Верховный Суд РФ в данном определении:

Согласно Федеральному Закону от 22.08.2004 N 122-ФЗ. ч.2 ст.7 Закона Российской Федерации «О реабилитации жертв политических репрессий» утратила силу.

Реабилитированным, ранее раскулаченным лицам возвращается и необходимое для проживания недвижимое имущество (либо его стоимость), если таковое не было национализированно или (муниципализированно), уничтожено во время Великой Отечественной войны и при отсутствии иных препятствий, предусмотренных статьей 16.1 Закона «О реабилитации жертв политических репрессий».

Примечания

1. Сталинское раскрестьянивание. Политика. Практика. Цена
2. Определение Верховного Суда РФ от 30.03.1999 // «Бюллетень Верховного Суда РФ», 1999, N 7
3. СТАЛИНСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ РЕПРЕССИВНАЯ ПОЛИТИКА
4. Справка Мособлсуда. «По результатам обобщения судебной практики рассмотрения судами в 1995-1997 гг. дел, связанных с разрешением споров по вопросам реабилитации жертв политических репрессий»
5. А.Арутюнов «Досье Ленина без ретуши. Документы. Факты. Свидетельства.», Москва: Вече, 1999
6. Ленин В. И. Полн. собр. сочинений. Т. 36. С. 361-363; Т. 37. С. 144.
7. Краткий курс истории ВКП(б) (1938 год) // Репринтное воспроизведение стабильного издания 30-40-х годов. Москва, изд. «Писатель», 1997 г.

ПРИКАЗ ОГПУ № 44/21 «О ЛИКВИДАЦИИ КУЛАКА КАК КЛАССА»

В целях наиболее организованного проведения ликвидации кулачества как класса и решительного подавления всяких попыток противодействия со сторо­ны кулаков мероприятиям советской власти по социалистической реконструк­ции сельского хозяйства — в первую очередь в районах сплошной коллективи­зации, — в самое ближайшее время кулаку, особенно его наиболее богатой и активной, контрреволюционной части, — должен быть нанесен сокрушитель­ный удар. Сопротивление кулака должно быть и будет решительно сломлено.

Осуществление этой исторической задачи потребует исключительного на­пряжения по всем основным линиям партийной и советской работы. Особо серьезны, сложны и ответственны задачи, возлагаемые партией на органы ОГПУ. От наших органов больше, чем когда-либо, потребуется исключитель­ное напряжение сил, решительность и выдержка, исключительно строгая клас­совая линия, четкость и быстрота действий.

Поставленные задачи будут успешно осуществлены только при условии безусловной поддержки их основной батрацко-бедняцкой и середняцкой массы; только тогда, когда задачи эти будут органически связаны с процессом массовой коллективизации. Поддержка батрацко-бедняцких и середняцких масс будет наиболее полной при условии строгой классовой выдержанности наших мероприятий.

Удару должны подвергнуться исключительно кулаки. Удар по кулацкому активу должен дезорганизовать и обезвредить все кулачество. Мероприятия органов ОГПУ должны развернуться по двум основным линиям:

1) Немедленная ликвидация контрреволюционного кулацкого актива, особенно, кадров действующих контрреволюционных и повстанческих организа­ций, группировок и наиболее злостных, махровых одиночек. (Первая категория.)

2) Массовое выселение (в первую очередь из районов сплошной коллекти­визации и погранполосы) наиболее богатых кулаков (бывших помещиков, полупомещиков, местных кулацких авторитетов и всего кулацкого кадра, из которых формируется контрреволюционный актив, кулацкого антисоветского актива церковников и сектантов) и их семейств в отдаленные северные районы СССР и конфискации их имущества. (Вторая категория.)

Для наиболее быстрого и безболезненного проведения кампании по высе­лениям кулаков и их семейств, — в первую очередь необходимо, чтобы наши органы решительно и немедленно ликвидировали все действующие контррево­люционные кулацко-белогвардейские и бандитские кадры и, особенно, со­зданные ими и оформленные контрреволюционные организации, группировки и банды.

Ликвидация таких контрреволюционных образований и отдельных наибо­лее активных лиц уже начата по всем основным районам Союза, согласно телеграфных директив ОГПУ. Операция эта должна быть в основном закончена к началу развертывания кампании по выселению кулаков и их семейств. Ре­шительные оперативные действия в отношении таких контрреволюционных элементов и, особенно, проявлений организованной контрреволюционной и бандитской активности, естественно, должны проводиться и в период кампа­нии по выселениям и после нее. В первую очередь удар должен быть нанесен по активно действующим кулацким элементам первой категории:

1) Кулаки — наиболее махровые и активные, противодействующие и сры­вающие мероприятия партии и власти по социалистической реконструкции хозяйства. Кулаки — бегущие из районов постоянного жительства и уходящие в подполье, особенно блокирующиеся с активными белогвардейцами и бандитами.

2) Кулаки — активные белогвардейцы, повстанцы, бывшие бандиты; бывшие белые офицеры, репатрианты, бывшие активные каратели и др., проявляющие сейчас контрреволюционную активность, особенно организованного порядка.

3) Кулаки — активные члены церковных советов, всякого рода религиозных, сектантских общин и групп, активно проявляющие себя.

4) Кулаки — наиболее богатые, ростовщики, спекулянты, разрушающие свои хозяйства, бывшие помещики и крупные земельные собственники.

По отдельным районам СССР намечено для изъятия при операции следующее количество указанных выше активных кулацко-белогвардейских контрреволюционных элементов. (Первая категория.)

Украина — 15 000

Северный Кавказ — 6 — 8 000

Средняя Волга — 3 — 4 000

ЦЧО — 3 — 5 000

Нижняя Волга — 4 — 6 000

Белоруссия — 4 — 5 000

Урал — 4 — 5 000

Сибирь — 5 — 6 000

Казахстан — 5 — 6 000

Арестованные по этой категории концентрируются в окружных и областных отделах ОГПУ. Дела на них заканчиваются следствием в срочном порядке и рассматриваются тройками по внесудебному рассмотрению дел, которые будут созданы при ПП ОГПУ. Основное количество таких арестованных заключается в концлагеря; в отношении наиболее злостного и махрового актива контрреволюционных организаций и группировок и одиночек — должны применяться решительные меры наказания, вплоть до ВМН.

Семьи арестованных, заключаемых в концлагеря или приговоренных к ВМН, должны быть выселены в северные районы Союза, наряду с выселяемыми при массовой кампании кулаками и их семьями, с учетом наличия в семье трудоспособных и степени социальной опасности этих семейств. Имущество таких семейств конфискуется в том же порядке, как и у выселяемых семейств кулаков.

Кампании по выселению кулаков и их семейств проводятся, в первую очередь, в следующих районах СССР:

1) УССР — выселяются 30 — 35 тыс. семейств

2) Северный Кавказ и Дагестан — 20 тыс.

3) Средне-Волжский край — 8 — 10 тыс.

4) ЦЧО — 10 — 15 тыс.

5) Нижне-Волжский край — 10 — 12 тыс.

6) Белоруссия — 6 — 7 тыс.

7) Сибирь — 25 тыс.

8) Урал — 10 — 15 тыс.

9) Казахстан — 10 — 15 тыс.

В отношении остальных областей и республик соответствующие расчеты будут произведены в ближайшее время по согласованию с ПП ОГПУ.

Места поселения для выселяемых кулаков и их семейств и семейств изъ­ятого кулацко-белогвардейского контрреволюционного актива ориентировоч­но таковы, места отправления и количеств могут быть изменены в зависимости от условий:

а) из СКК — 23 000 на Урал; 5 000 в Казахстан

б) из УССР — 50 000 в Сев[ерный] край; из ЦЧО — 20 000 в Сев[ерный] край

в) из НВК — 18 000 в Сибирь; из СВК — 14 000 в Сибирь; из БССР — 12 000 в Сибирь

Ориентировочные сроки начала операции по выселению таковы:

Сроки начала отправки выселяемых со сборных пунктов эшелонами тако­вы:

Для выполнения всех указанных задач приказываю:

1. В кратчайший срок закончить ликвидацию всех действующих контррево­люционных организаций, группировок и активных контрреволюционных оди­ночек. Ликвидировать действующие банды. Обеспечить быстрое проведение следствия по всем таким делам и срочное рассмотрение дел во внесудебном порядке — в тройках ПП ОГПУ. Без малейшего промедления ликвидировать все возникающие дела подобных категорий в период кампании по выселению кулаков.

2. Для рассмотрения дел на лиц, проходящих по этим делам (первая кате­гория) — немедленно создать в ПП ОГПУ тройки с представителями от край­кома ВКП (б) и Прокуратуры. Состав тройки выслать на утверждение Коллегии ОГПУ.

3. Для непосредственного руководства операцией по выселению кулаков и их семейств (вторая категория) — во всей ее совокупности, для концентрации всех материалов по операции и для организации постоянной связи с центром и периферией — распоряжением ПП организовать оперативные тройки.

Для той же работы в округах (областях) в окротделах ОГПУ создать опера­тивные группы во главе с начальником отдела ОГПУ. В районах для непосред­ственного участия в операции — создать районные оперативные группы. Для приема, учета, бесперебойной отправки выселяемых — создать сборные пунк­ты во главе с комендантом. При пунктах организовать агентурно-следственные группы. Комендантам сборных пунктов непосредственно связаться с ячейками органов ТО ОГПУ на местах, ведающими составлением и отправкой эшелонов.

4. При ПП ОГПУ на случай возможных осложнений обеспечить чекистко­военный резерв. В распоряжение окротделов ОГПУ, особенно в районах наи­более угрожаемых (в смысле возможных осложнений), организовать маневрен­ные группы из частей ОГПУ.

Части Красной армии к операции ни в коем случае не привлекать. Исполь­зование их допускать только в крайних случаях, при возникновении восста­ния; по согласованию с краевыми организациями и РВС — ПП ОГПУ организовать там, где недостаточно частей войск ОГПУ, — в скрытом виде войсковые группы из надежных, профильтрованных особорганами ОГПУ частей Красной армии.

5. ПП ОГПУ — УССР, СКК, НВК, СВО, ЦЧО, БВО — представить не позднее 7 февраля на утверждение окончательно и подробно разработанные планы операции, руководствуясь данными указаниями. Остальным ПП ОГПУ представить план к 20 февраля с. г.

Для окончательного уточнения расположения сборных пунктов и количест­ва подлежащих выселению через эти пункты ПП ОГПУ УССР, СКК, НВК, СВО, ЦЧО — представить не позднее 10 часов 4 февраля с. г. точные, согласо­ванные с краевыми организациями, данные. ПП ОГПУ БВО эти данные пред­ставить к 20 февраля с. г.

6. Обеспечить (особенно в районах и округах) тщательное наблюдение за составлением списка кулаков и их семейств (для выселения и конфискации имущества), а также за самой кампанией по выселению. Принимать через рай- и окрисполкомы соответствующие меры по линии сигнализации и устранения замеченных дефектов, перегибов и т. п. Следить за точным исполнением сро­ков операции и размеров ее, в соответствии с имеющимися директивами.

7. ТО ОГПУ организовать бесперебойную перевозку выселяемых эшелонов; срочно разработать инструкцию о порядке следования и охране эшелонов.

При отправке выселяемых им разрешается брать с собой имущество и про­довольствие в пределах нормы. Обязать выселяемые кулацкие семьи, в части средств производства, брать с собой топоры, пилы, лопаты, плотничьи инстру­менты, по возможности хомуты и шлеи и продовольствие из расчета на два ме­сяца, общим весом не более 25—30 пудов на семью. При посадке топоры, пилы, лопаты и другие средства производства отбираются и грузятся в отдель­ные вагоны тех же эшелонов. Тара должна быть мягкой.

Органам ТО ОГПУ обеспечить бесперебойное снабжение выселяемых ки­пятком на всем пути следования эшелонов, а также обслуживание и медицин­ской помощью по линии НКПС. ТО ОГПУ организовать питательные пункты на станциях (не предназначенные для войсковых частей), с подачей горячей пищи не реже раза в двое суток. Дислокацию питательных пунктов и время прохождения эшелонов своевременно сообщить соответствующим ПП.

8. Принять меры к окончательной разгрузке мест заключения к началу мас­совой кампании по выселению.

9. ПП ОГПУ Северного края, Урала, Сибири и Казахстана в кратчайший срок закончить организацию приема и расселения выселяемых, а также пред­ставить свои соображения о порядке управления выселяемыми.

10. Всемерно усилить информационную и агентурную работу на протяже­нии всего периода указанных мероприятий, обеспечивающую глубокое и все­стороннее освещение районов.

Обеспечить особую бдительность в деле своевременного выявления всех гото­вящихся активных контрреволюционных выступлений и активных действий банд и контрреволюционных организаций с целью предупреждения таких выступле­ний, а в случае их возникновения — немедленной и решительной ликвидации.

ТО ОГПУ усилить информационно-агентурную работу по линии желдорог. Особым отделам — в армии, особенно в территориальных формированиях и тех частях, которые могут быть привлечены к операции.

На время операции усилить перлюстрацию корреспонденции, в частности обеспечить 100% просмотр писем, идущих в Красную армию, а также усилить просмотр писем, идущих за границу и из-за границы. Усиление аппаратов Политконтроля провести за счет мобилизуемого чекзапаса.

11. ПП ОГПУ, на территории которых не будут проводиться сейчас выселения кулаков, — обеспечить информационно-агентурную работу со специальной зада­чей — наиболее полного выявления отражений проводящихся выселений.

12. Всемерно усилить охрану границ. Усилить охрану всех важнейших гос- сооружений и предприятий. Особое внимание обратить на элеваторы. Усилить охрану и агентурное обслуживание всех тех пунктов, где хранится оружие, артимущество и т. п.

13. Всемерно усилить работу наших органов в городе для полного выявле­ния настроений городских прослоек, их связей с деревней и ликвидации про­явлений организованной контрреволюционной активности.

14. Добиться всемерного усиления борьбы с уголовным бандитизмом и уго­ловщиной вообще по линии УГРО.

15. Установить четкую и бесперебойную связь всех ПП ОГПУ с Центром. Связь эта должна полно и повседневно отражать ход операций. В деле связи ру­ководствоваться изданными инструкциями. Установить тесную связь между тер­риториально граничащими ПП ОГПУ для полной согласованности действий.

16. Принять все меры к полному уяснению исключительной серьезности и ответственности задач, возложенных на органы ОГПУ, — всем составом наших органов. Особенно заострить внимание на строжайшей классовой линии всех мероприятий. Уяснить наряду с этим, что выполнение всех важ­нейших линий текущей работы наших органов ни в коей степени не должны в период кампании по выселениям ослабляться.

Копии всех приказов и принципиальных директив, изданных ПП по пери­ферии в связи с кампанией по выселениям, выслать в ОГПУ.

Ориентировочные инструкции об организационной структуре операции, о работе сборных пунктов и агентурно-следственных групп в этих пунктах, а также инструкции по линии ТО ОГПУ прилагаются.

Зам. председателя ОГПУ

ГА РФ. Ф. Р-9414. Oп. 1. Д. 1944. Л. 17 — 64. Копия.

Коллективизация сельского хозяйства в СССР сопровождалась репрессивным явлением - раскулачиванием. Зажиточные крестьяне-кулаки были объявлены классовыми врагами трудового крестьянства и революционного правительства. По разным оценкам, в результате раскулачивания погибли от 60 до 600 тысяч крестьян, а всего было репрессировано до полутора миллиона человек.

Происхождение кулачества

После отмены крепостного права в крестьянской среде наметилось расслоение. Активные и быстро приспособившиеся к новым условиям крестьяне богатели, добивались большей урожайности, быстрее выкупали себя из временнообязанного состояния, а со временем начали выходить из крестьянских общин и скупать земли других крестьян и рязорявшегося дворянства. В народе таких богатых крестьян начали называть кулаками. Кулаческие хозяйства использовали наёмный (батрацкий) труд. В силу большего оборота денежных средств они быстрее оснащались техническими новинками. К 1917 году крестьяне-кулаки были основными проводниками капиталистических отношений на селе.

Гражданская война п первое раскулачивание

В годы Гражданской войны советское правительство опиралось в деревне на комитеты бедноты - комбеды. Этим органам была передана вся полнота власти в вопросах конфискации помещичьих земель, перераспределения общинных владений и средств производства. Крестьяне-кулаки были лишены права голоса в комбедах. При политике военного коммунизма, когда товарно-денежные отношения между деревней и городом были парализованы, а большую часть продукции конфисковывало государство, часть кулацких хозяйств разорилась. Даже те кулаки, которые остались на плаву, были вынуждены уступить комбедам значительную часть своих земель.

С отменой военного коммунизма и началом НЭП а кулацкие хозяйства начали возрождаться. Хотя в Гражданскую войну кулаки потеряли земли и финансовые активы, они всё ещё располагали значительной частью средств производства. Возобновилось использование наёмного труда. К середине двадцатых годов кулаки снова стали основной производящей силой на селе.

Вторая антикулацкая кампания и уничтожение кулачества

В 1928 году в советской прессе началась массированная кампания против кулаков. «Правда» и другие газеты обвиняли кулаков в срыве планов хлебозаготовок, эксплуатации крестьян-бедняков и в других вредительских акциях. Возобновилось раскулачивание. Одновременно правительство начало поощрять объединение крестьян в колхозы. Кулаки, которые больше всех теряли от создания колхозов, наиболее активно сопротивлялись их созданию. Колхозы получали от организованных государством на селе машинно-тракторных станций поддержку, но эти меры не особо ускорили вступление кулаков в колхозы.

В 1930 году в газете «Красная звезда» вышла статья Сталина , в которой впервые была упомянута ликвидация кулачества как класса. В конце того же года ОГПУ сформировала специальные отряды, которые занялись выселением кулаков из родных деревень. Самые богатые кулаки и организаторы антисоветских выступлений подлежали заключению в концлагеря или расстрелу. Их семьи, а также менее активные кулаки выселялись за пределы колхозных земель. При этом всё имущество выселяемых семей конфисковывалось. Под раскулачивание попали и крестьяне-середняки, отказавшиеся вступать в колхозы. Их заклеймили словом «подкулачники».

Депортация крестьянских семей

Хотя наименее опасные для советской власти кулаки и подкулачники были переселены в соседние деревни, значительную часть кулацких семей направили в труднодоступные и малообжитые территории: Сибирь, Казахстан, Урал и Крайний Север. Выселяемые не получали подъёмных средств и были лишены права покинуть свои спецпоселения. В первые годы их жизни на новых местах гибли пожилые и малолетние члены кулацких семей. В отличие от репрессированных партработников, раскулаченные лица были реабилитированы только в 1991 году.